Лексический повтор – повторение одного и того же слова, словосочетания. Путем повторения слова в тексте выделяется ключевое понятие.

В качестве иллюстрации приведем пример из стихотворения-песни Б. Окуджавы:

Вы слышите: грохочет барабан.

Солдат, прощайся с ней, прощайся с ней.

Уходит взвод в туман, в туман, в туман.

А прошлое ясней, ясней, ясней.

Комментируя эти строки искусствовед Ю.М. Лотман обращает внимание на то, что повторение слова в тексте вовсе не обозначает механического удвоения, дублирования одного и того же понятия, смысла. В основном повтор передает очень сложные, тонкие смысловые нюансы. Вторая строка совсем не означает попрощаться дважды. В зависимости от интонации чтения она может означать: «Солдат, торопись, взвод уже уходит». Или: «Солдат, прощайся с ней, прощайся навсегда, ты ее больше никогда не увидишь». Или: «Солдат, прощайся с ней, со своей единственной». Поэт не избрал ни одну из наших расшифровок именно потому, что его способ выражения включает все эти смысловые оттенки. Разновидностями лексического повтора являются анафора и эпифора.

Анафора – повторение слов или группы слов в начале смежных строк стихотворного текста или в начале смежных предложений текста прозаического.

Пример:

Жди меня, и я вернусь,

Только очень жди.

Жди, когда наводят грусть

Желтые дожди,

Жди, когда снега метут,

Жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут,

Позабыв вчера.

(К. Симонов)

Эпифора – повторение слов или словосочетаний в конце строк или предложений:

О тебе хочу думать – думаю о тебе,

О тебе не хочу думать – думаю о тебе,

О других хочу думать – думаю о тебе,

Ни о ком не хочу думать – думаю о тебе.

На­рушение смысловой сочетаемости слов. В любом предло­жении слова связаны не только грамматически, но и по смыс­лу. Вот почему с точки зрения сугубо грамматической сочетание облокотиться головой вполне возможно, как образованное по существующей в языке модели гл. + сущ. в тв. пад. (покачал головой, дернул плечом). С точки зрения смы­словой такое словосочетание в русском языке невозможно. Таким образом, существует закон смысловой совместимости слов. Нарушение его ведет к смысловым нелепостям.

Однако в художественной литературе нарушение лекси­ческой сочетаемости может быть использовано как стилис­тический прием, в частности для создания комического эф­фекта. Так, множество примеров можно найти в шутливых афоризмах: Трудно прощать чужие недостатки, но еще труднее прощать чужие достоинства; Гения признали заживо. Прием несочетаемости делает яркими и броскими за головки статей, фильмов, книг: «Воспоминание о буду щем», «Жанр, обреченный на успех», «Наедине со всеми». На приеме нарушения лексической сочетаемости слов обычно построены забавные детские стишки-путаницы.

Антономасия – вид метонимии, троп, состоящий в употреблении собственного имени в значении нарицательного. С этим приемом мы встречаемся, когда, например, называем сильного мужчину Геркулесом, хвастуна или лгуна – Хлестаковым, злую женщину – мегерой. Образное значение обычно придается именам литературных героев – Скалозуб, Молчалин, обломов, Плюшкин, Отелло.

Давно замечено, что «каждое слово, помимо своего основно­го значения, многочисленнейшими нитями связано с целым рядом образов и эмоций, которые легко всплывают при оценке слова с точки зрения его выразительности. Многие авторы называют этот эмоционально-образный клубок, опу­тывающий слова, «обертоном слова».

Наиболее отчетливо и ясно осознается этот сложный «шлейф» поэтических ассоциаций при анализе слов, кото­рые в художественной речи (особенно в поэтической) вы­полняют особую функцию. Их переносное значение не со­всем обычно: за словом скрыт определенный поэтический символ. Это так называемая поэтическая лексика, куда обычно включают устойчивые традиционно-поэтические метафоры, слова-символы, поэтизмы (некоторые старославянизмы, поэтические архаизмы, «высокие слова», какими, например, насыщено стихотворение Пушкина «Пророк»).

Каждый язык содержит определенное количество таких слов и словосочетаний с традиционно символическим содержанием. Примерно 20% слов из этой группы в русском языке связаны с древними славянскими символами. Из поколения в поколение они передавались в песнях, былинах, а позднее стали появляться в произведениях индивидуального литературного творчества.

Так, дождь в народных произведениях — символ печали, слез (вспомним русскую народную песню «На улице дождик, дождик...»). Этот символ находим и в произведениях русских поэтов:

Не осенний частый дождичек

Брызжет, брызжет сквозь туман:

Слезы горькие льет молодец

На свой бархатный кафтан.

(А. Дельвиг)

Кукушка — славянский символ одинокой тоскующей женщины. «Не кукушка во сыром бору куковала, а жена горевала»,— поется в русской народной песне. В «Слове о полку Игореве» Ярославна сравнивается с зегзицею («ку­кушкой»). Позднее этот символ перешел в произведения поэтов и писателей, где это слово получило еще одно значе­ние — одиночество, тоска.

То не кукушка в роще темной

Кукует рано на заре —

В Путивле плачет Ярославна,

Одна на городской стене.

(И. Козлов)

Поэты XIX — начала XX в. использовали не только на­родную символику, но постоянно обогащали образную сис­тему своих произведений символами античной и христиан­ской литературы. Например, существительное радуга поми­мо своего прямого значения имело и символическое — «на­дежда, вера в благополучие» (связано с библейской леген­дой о том, что после всемирного потопа Бог поставил на небе радугу как знак договора с Землей о том, что больше не будет потопа). Змея {змей, змии) — христианский сим­вол дьявола — тоже очень употребительный поэтический символ в произведениях художественной литературы.

О люди! все похожи вы

На прародительницу Еву:

Что вам дано, то не влечет,

Вас непрестанно змий зовет.

К себе, к таинственному древу.

(А. Пушкин)

Исключительно важная роль в русской поэзии принадле­жит образам деревьев, что, конечно, связано с природой Рос­сии, многовековым земледельческим укладом жизни русско­го народа. Почти за каждым названием деревьев, распростра­ненных на Руси, закрепился особый символ, поэтический смысл. Учеными установлено, например, что чаще всего поэты обращаются к образам сосны, дуба, ивы, ели, рябины, тополя, клена и липы. Но, разумеется, особое пристрастие русская поэзия имеет к березе. Поэтический культ ее начина­ется с первой половины XIX в. и достигает своей кульмина­ции в творчестве Есенина. В генетической памяти русского народа отложилась и закрепилась своеобразная поэтическая ассоциация, которая угадывается за существительным береза: это не только определенная порода лиственных деревьев, но и поэтический символ России, образ Родины, «русское дерево». Именно так воспринимается береза по мере развития национального самосознания русского народа.

Синонимы – основа такой стилистической фигуры, как градация – расположение ряда слов (обычно синонимов, языковых или контекстуальных) по степени нарастания или ослабевания их смыслового или эмоционального значения:

Что-то неуловимо восточное было в его лице, но седой дремучести светились, горели, сияли огромные голубые глаза.

 (В. Солоухин)

Через двести – триста лет жизнь на Земле будет невообразимо прекрасной, изумительной.

(А. Чехов)

В качестве наиболее ярких и распространенных стилистических приемов из экспрессивного использования антонимов называют обычно антитезу и оксюморон.

Антитеза – стилистическая фигура контраста, резкого противопоставления понятий, положений, образов, состояний и т.п. в художественной речи. Средствами структурного противопоставления могут быть и противительные союзы (а, но), и интонация, или только интонация:

Со всеми буду я смеяться,

А плакать не хочу ни с кем.

(М. Ю. Лермонтов)

Оксюморон – еще одна стилистическая фигура, в которой наблюдается необычное соединение слов, противоречащих друг другу, логически исключающих друг друга, а значит, часто находящихся в антонимических отношениях: честный вор, бесчувственная эмоциональность, громкая тишина, хилый силач, живой труп.

Смысловые контрасты, усиливающие образность текста, особенно характерны для стихотворных произведений, которые отличаются особой концентрацией мыслей и эмоций, выраженных в предельно лаконичной форме:

Порой влюбляется он страстно

В свою нарядную печаль.

(М. Лермонтов)

О как мучительно тобою счастлив я!

(А. Пушкин)

Эпитет называет существенный признак явления, дает ему образное определение. Эпитетом чаще всего бывает прилагательное: под голубыми небесами великолепными коврами, блестя на солнце, снег лежит. Эпитеты прибавляют к явлениям нечто важное для их понимания, дают возможность нам зрительно представить себе картину и проникнуться определенным настроением.

Эпитетами могут быть слова в прямом значении (под голубыми небесами), а могут – в переносном. Например. Лермонтов называет Кавказ «седым» - это прилагательное употреблено в переносном значении: снеговые вершины похожи на седины, перенос значения основан на сходстве. Такие эпитеты называют метафорическими. Постоянными эпитетами называют прилагательные в народно-поэтических произведениях: море синее, белы рученьки, чисто поле, уста сахарные.

Сравнение — изобразительное средство языка, основанное на сопоставлении одного явления (оно на­зывается предметом, или объектом сравнения) с другим (оно называется образом, или средством сравнения). Например: Дружба — как стекло: разобьешь — не сложишь. Свойства явления, которое служит образом — стекло, переносятся на предмет сравнения — дружба, что позволяет наглядно пока­зать его существенный признак, передать мысль, причем не в логическом умозаключении, а в ярком образе.

Вспомним, какими способами выражается сравнение:

1) сравнительным оборотом с союзами как, будто, как будто, как бы, словно, что, точно: Труслив как заяц; Недозрелый умок, словно вешний ледок; Дурака учить — что воду решетом носить;

2) придаточным сравнительным в сложноподчиненном предложении: Мечется, словно горячих углей в сапоги на­сыпали;

3) существительным в творительном падеже: Нос крюч­ком, борода клочком;.

4) существительным в роли именного сказуемого: Слово — серебро, молчание — золото;

5) сравнительной степенью прилагательного или наре­чия: Совет дороже денег;

6) наречием с приставкой по- и суффиксами -ому-, -ему-, -и-: Он крест кладет по-писаному, поклоны ведет по-ученому;

7) оборотом со словами: подобно, похож, кажется, напо­минает и др.: Без работы день годом кажется; Веселая песня подобна крылатой птице: уносится далеко, далеко;

8) фразеологизмом: Похожи как две капли воды;

9) параллелизмом: Много звездочек на небе, Только месяц не взошел; Много парней на беседе, Только милый не при­шел;

10) отрицательным сравнением: Не былинушка в чис­том поле зашаталася, зашаталася бесприютная моя го­ловушка.

Один из видов сравнения — параллелизм, образ, возни­кающий от сопоставления рядом стоящих предложений, и построении которых есть сходство. Вдумаемся в двусти­шие:

Не морозом ретивое сердце познобило, —

Познобило сердце тоской-кручиною.

Человеческое чувство {тоска-кручина) сравнивается с явлением природы, а отрицательная частица говорит: это не то же самое, но похожее — части сложного предложения соотносятся по смыслу и как сравнение, и как антитеза. При этом фразы построены сходно: оба простых предло­жения — безличные, а порядок слов в них зеркальный: два дополнения (одно с определением), сказуемое — сказуемое, два дополнения (одно с приложением). Сходство усиливает­ся также лексическим повтором: сердце познобило — по­знобило сердце.

В параллелизме возникает единый художественный об­раз, который позволяет представить конкретную картину, окрашенную эмоцией, увидеть сходство непохожих явле­ний. Параллелизм может быть как отрицательным (его на­зывают отрицательным сравнением), так и по­ложительным. Приведенный выше пример параллелизма – именно отрицательный параллелизм.

Тавтологическое сравнение – сравнение, в основе которого лежит повтор:

По улице текла детская кровь, похожая на … детскую кровь. Тавтологическое сравнение здесь подчеркивает весь ужас картины, говорит о том, что детскую кровь нельзя ни с чем сравнить, потому что подобного ей по ужасу ничего не может быть.

Сравнение может строиться на сопоставлении явлений по целому ряду признаков. Это развернутое сравнение. Таково, например, стихотворение Е.А. Баратынского:

Чудный град порой сольется

Из летучих облаков,

Но лишь ветр его коснется,

Он исчезнет без следов.

Так мгновенные созданья

Поэтической мечты

Исчезают от дыханья

Посторонней суеты.

Первое четверостишие, будучи самостоятельной картиной, служит образом в развернутом сравнении, предмет которого – созданья поэтической мечты.

Метафора - (от греч. metaphora - перенос) - вид тропа: переносное знание слова, основанное на уподоблении одного предмета или явления другому; скрытое сравнение, построенное на сходстве или контрасте явлений, в котором слова "как", "как будто", "словно" отсутствуют, но подразумеваются. Разновидностями М. являются:

1. Олицетворение - уподобление живому существу:

Сквозь волнистые туманы

Пробирается луна

А.С. Пушкин

2. Овеществление - уподобление предмету:

Гвозди б делать из этих людей:

Крепче б не было в мире гвоздей

Н.С. Тихонов

Аллегория - вид иносказания (наряду с эзоповым языком и символом): изображение абстрактного понятия или явления через конкретный образ. Это конкретный предмет, существо, изображенные в художественном произведении и представляющие названное понятие или явление. Так, в баснях, сказках трусость часто воплощается в образе Зайца, хитрость - Лисы и т. п. Старость нередко аллегорически воплощают в образе осени, вечера или заката. Аллегория может лежать в основе образной системы целого произведения (например, "Арион" А.С. Пушкина). Связь аллегории с обозначаемым понятием более прямая и однозначная, чем у символа. Аллегория выражает в основном строго определенный предмет или понятие, при этом связь между образом и понятием, изображением и его смыслом устанавливается по аналогии.

Гипербола (от греч. hyperbole - преувеличение, излишек) - вид тропа: чрезмерное преувеличение чувств, значения, размера, красоты и т. п. описываемого явления. Может быть как идеализирующей, так и уничижающей. Например:

Поэзия –

та же добыча радия.

В грамм добыча,

 в год труды.

 Изводишь

единого слова ради

Тысячи тонн

словесной руды.

(В. Маяковский).

Литота - (от греч. litotes - простота, малость, умеренность) - вид тропа, противоположный гиперболе: художественное преуменьшение величины, силы, значения явления или предмета ("мальчик с пальчик", "мужичок с ноготок").

Ирония - вид тропа: оборот, в основе которого лежит контраст видимого и скрытого смысла высказывания, создающий эффект насмешки:

Уселся он [Онегин] с похвальной целью

Себе присвоить ум чужой;

Отрядом книг уставил полку...

(А.С. Пушкин);

вопрос «Откуда, умная, бредешь ты, голова?» (И.А. Крылов) обращен к ослу.

Парадокс (от греч. paradoxos - странный, неожиданный, противоречащий здравому смыслу) - суждение, высказывание, отличающееся глубиной мысли, но противоречащее традиционным понятиям и представлениям, расходящееся со здравым смыслом или даже опровергающее его. Нередко парадокс имеет форму афоризма, игры слов, каламбура или остроты: "Чем меньше женщину мы любим, // Тем легче нравимся мы ей" (А.С. Пушкин); "Единица - вздор, единица - ноль" (В. Маяковский); "Тише едешь - дальше будешь" (пословица).

Гротеск - (от итал. grottesco - причудливый) - вид комического: нарушающее границы правдоподобия изображение людей, предметов или явлений в фантастически преувеличенном, уродливо-комическом виде. Гротеск основан на совмещении реального и нереального, ужасного и смешного, трагического и комического, безобразного и прекрасного. Гротеск отличается от прочих разновидностей комического (юмора, иронии, сатиры и т. п.  тем, что смешное в нем не отделяется от страшного, что позволяет автору в конкретной картине показать противоречия жизни и создать остросатирический образ. Примерами произведений, в которых для создания сатирического образа широко используется гротеск, могут служить "Нос" Н.В. Гоголя, "История одного города", "Как один мужик двух генералов прокормил" М.Е. Салтыкова-Щедрина, "Прозаседавшиеся", "Баня, "Клоп" В. Маяковского.

Алогизм (от греч. ἀ — частица отрицания и λογισμός — рассудок, разум — неразумное, нелогическое) — стилистический прием, близкий к оксюморону; умышленное нарушение в литературном произведении логических связей с целью подчеркнуть внутреннюю противоречивость данного положения (драматического или комического). В стихотворении молодого Маяковского «Себе любимому» поэт, описывая тяжелое чувство неразделенной любви, тоски и бесприютности, говорит:

Где для меня уготовано логово?
Если б был я
маленький
как великий океан,
на цыпочки б волн встал.
Приливом ласкался к луне бы.
Где любимую найти мне
такую, как и я?
Такая не уместилась бы в крохотное небо!
О если б я нищ был!
Как миллиардер!
Что деньги душе?
Ненасытный вор в ней.
Моих желаний разнузданной орде
не хватит золота всех калифорний.
Если б быть мне косноязычным
как Дант
или Петрарка!
Душу к одной зажечь!
Стихами велеть истлеть ей!
...О если б был я
тихий
как гром,
ныл бы,
дрожью б объял земли одряхлевший скит...

С другой стороны, на алогизме строятся стихи шуточного или юмористического характера (например, басни и афоризмы Козьмы Пруткова). Известны фольклорные стихи, в которых формально соблюдена синтаксическая правильность, но все понятия взаимно переставлены, что приводит к комическому эффекту:

Ехала деревня
Мимо мужика.
Вдруг из подворотни
Лают ворота.
Тпр! — сказала лошадь,
А мужик заржал.
Лошадь пошла в гости,
А мужик стоял...